Царь. Это правильно; всем честным гражданам надлежит присутствовать на таких мероприятиях. Пусть знают, на что они могут рассчитывать. Вы арестовали кого-нибудь из толпы?
Князь Павел. Да, государь, одну женщину, которая проклинала вас. (Царевич нервно вздрагивает.) Она оказалась матерью двоих преступников.
Царь (глядя на царевича). Ей следовало благословить меня за то, что я избавил ее от таких детей. Отправьте ее в тюрьму.
Царевич. Все наши тюрьмы уже переполнены, государь. Там нет места для новых жертв.
Царь. Значит, они слишком медленно подыхают. Нужно помещать как можно больше преступников в одну камеру. Вы, князь, слишком недолго держите их на рудниках. Если бы вы это делали, они бы все перемерли, но вы слишком милосердны. Впрочем, я сам слишком жалостлив. Сошлите ее в Сибирь, пусть сдохнет по дороге. (Входит адъютант.) Кто это? Что это?
Адъютант. Письмо вашему императорскому величеству.
Царь (князю Павлу). Не стану вскрывать это письмо. Туда могли что-нибудь положить.
Князь Павел. Если бы туда ничего не положили, это было бы очень досадно. (Сам берет письмо и читает.)
Князь Петрович (графу Рувалову). Должно быть, невеселые новости. Мне хорошо знакома эта улыбка.
Князь Павел. Письмо от главного архангельского полицмейстера, государь. «Сегодня утром губернатор был застрелен женщиной, когда входил во двор своего дома. Убийцу арестовали».
Царь. Никогда я не доверял архангельским смутьянам. Настоящее гнездо нигилистов и заговорщиков. Заберите у них всех местных святых; они ничего такого не заслуживают.
Князь Павел. Ваше величество покарает их более строго, если даст им еще одного святого. Три губернатора убиты за два месяца! (Со скрытой усмешкой.) Государь, позвольте мне рекомендовать на пост архангельского губернатора вашего преданного слугу маркиза де Пуаврара.
Маркиз де Пуаврар (поспешно). Государь, я не годен для такой должности.
Князь Павел. Не скромничайте, маркиз. Поверьте, в России нет человека, которого я больше бы хотел видеть архангельским губернатором, чем вы. (Что-то шепчет на ухо царю.)
Царь. Верно, князь, вы как всегда правы. Проследите, чтобы указ о назначении маркиза был подготовлен немедленно.
Князь Павел. Он сможет выехать уже сегодня вечером, государь. Мне в самом деле будет очень не хватать вас, маркиз. Я всегда одобрял ваш вкус в выборе вин и жен.
Маркиз де Пуаврар (царю). Уже сегодня вечером, ваше величество?
Князь Павел снова шепчет что-то царю.
Царь. Да, маркиз, вам лучше сразу же отправиться туда.
Князь Павел. Я присмотрю за тем, чтобы маркиза не слишком скучала за время вашего отсутствия, так что не беспокойтесь за нее.
Граф Рувалов (князю Петровичу). На его месте я бы больше тревожился за самого себя.
Царь. Женщина убивает губернатора прямо у него во дворе! Разве у меня при дворе безопаснее? Пока эта революционная чертовка Вера Сабурова находится в Москве, мне повсюду угрожает опасность. Князь Павел, эта женщина все еще здесь?
Князь Павел. Мне сообщили, что вчера вечером она была на балу у великого князя. В это верится с трудом, но сегодня она точно собиралась уехать в Новгород. Полиция досмотрела каждый поезд, но она по какой-то причине не уехала. Должно быть, какой-то шпион успел предупредить. Но я все равно поймаю ее. Охота на красивую женщину — всегда волнующее занятие.
Царь. Загоните ее хоть со сворой гончих, а когда ее схватят, я лично растерзаю ее. Вздерну на дыбу, чтобы ее белое тело корчилось и скручивалось, словно бумага над огнем.
Князь Павел. Государь, мы незамедлительно приступаем к розыску. Я уверен, его высочество Алексей окажет нам содействие.
Царевич. Вам никогда не требовалась помощь, чтобы сломать жизнь женщине.
Царь. Нигилистка Вера в Москве! О Боже, не лучше было бы умереть собачьей смертью, какую они мне уготовили, чем так мучиться? По ночам не сплю, а если засыпаю, то вижу такие кошмарные сны, что преисподняя кажется мирным местом по сравнению с ними. Не доверяю никому, кроме тех которых я подкупил, но не подкупаю никого, достойного доверия. Вижу измену в каждой улыбке, яд на каждой тарелке, кинжал в каждой руке. Лежу бессонною ночью и час за часом прислушиваюсь к шороху крадущегося убийцы, который собирается подложить проклятую бомбу! Вы все изменники и шпионы! А хуже всех — ты, мой собственный сын! Кто из вас подсовывает мне под подушку гнусные листовки и оставляет их у меня на столе? Кто Иуда, ежечасно предающий меня? О Господи! О Господи! Во время войны с англичанами я думал, что меня ничто не может испугать. (Более спокойно и проникновенно.) Я прискакал в самое пекло войны и вернул орла, которого эти дикие островитяне отбили у нас. Меня называли храбрецом. Отец наградил меня георгиевским крестом. О, если бы он видел меня сейчас, с этой трусливой желтизной на щеках! (Опускается в кресло.) В детстве я не знал ни любви, ни ласки. Мною правил ужас — как еще я могу править теперь? (Начинает подниматься.) Но я отомщу, я отплачу за все! За каждый бессонный час, который я провел по ночам в ожидании удавки или кинжала, они проведут годы в Сибири, столетия на рудниках! Да, я отомщу!
Царевич. Отец, смилуйся над народом! Дай людям то, о чем они просят!
Князь Павел. Государь, начните с собственной головы; они испытывают особое предпочтение к этому предмету.
Царь. Народ, народ! Тигр, которого я натравил на самого себя, но теперь я буду сражаться с ним не на жизнь, а на смерть. С полумерами покончено! Я сокрушу этих нигилистов одним ударом. В России не останется ни одного нигилиста, ни одной нигилистки. Разве царское слово — пустой звук? Разве какая-то женщина может держать меня в кулаке? Клянусь, Вера Сабурова будет в моей власти до конца этой недели, даже если придется сжечь город дотла, чтобы найти ее. Ее высекут кнутом, удавят в крепости, повесят на площади!
Царевич. О Господи!
Царь. Уже два года она держит меня за горло, два года превращает мою жизнь в кромешный ад. Но теперь я отомщу. Военное положение, князь, военное положение во всей Российской империи! Вот какова будет расплата. Хорошая мера, а, князь? Хорошая мера!
Князь Павел. И весьма выгодная для казны, государь. За полгода это сократит излишек населения и сэкономит все судебные издержки. Теперь они не понадобятся.
Царь. Правильно. В России слишком много народу, и мы тратим слишком много денег на судебные заседания. Я закрою все суды.
Царевич. Государь, подумайте, прежде чем...
Царь. Когда вы подготовите манифест?
Князь Павел. Экземпляры печатают уже полгода, государь. Я знал, что они вам понадобятся.
Царь. Вот и славно, очень хорошо. Приступим немедленно. Ах, князь, если бы у каждого европейского монарха был такой министр, как вы...
Царевич. ...то в Европе было бы куда меньше королей, чем сейчас.
Царь (князю Павлу, испуганным шепотом). На что он намекает? Ты ему доверяешь? Кажется, заточение не образумило его! Может быть, стоит отправить его в ссылку? Может быть, стоит... (Далее шепотом.) Император Павел сделал это. Императрица Екатерина (указывает на портрет на стене) сделала это. Почему бы и мне не сделать?
Князь Павел. Не стоит беспокоиться, ваше величество. Его высочество — очень оригинальный юноша. Он изображает преданность своему народу, а сам живет во дворце, проповедует социализм и получает жалованье, достаточное для содержания целой губернии. Когда-нибудь он поймет, что лучшее лекарство от республиканских идей — это царская корона. Тогда он порежет на куски фригийский колпак свободы и сделает орденские ленты для своего премьер-министра.
Царь. Вы правы. Если бы он действительно любил людей, то не был бы моим сыном.
Князь Павел. Если бы он хотя бы неделю прожил среди простолюдинов, их объедки быстро излечили бы его от демократических убеждений. Итак, государь, мы начинаем?
Царь. Без промедления. Зачитайте манифест. Господа, прошу садиться. Алексей! Алексей, я к тебе обращаюсь! Иди сюда и послушай, это будет хорошим уроком для тебя; однажды тебе самому придется поступить так же.
Царевич. Я уж слышал более чем достаточно. (Занимает место за столом. Граф Рувалов что-то шепчет ему.)
Царь. О чем вы там шепчетесь, граф?
Граф Рувалов. Ваше величество, я дал его высочеству добрый совет. | 
