- Бывают вещи страшнее плена, - бросила герцогиня.
- Эге, вы скачете, бросив поводья!
- Только в скачке и жизнь, - был ответ.
- Я это запишу сегодня в моем дневнике.
- Что именно?
- Что ребенок, обжегшись, вновь тянется к огню.
- Огонь меня и не коснулся, Гарри. Мои крылья целы.
- Они вам служат для чего угодно, только не для полета: вы и не пытаетесь улететь от опасности.
- Видно, храбрость перешла от мужчин к женщинам. Для нас это новое ощущение.
- А вы знаете, что у вас есть соперница?
- Кто?
- Леди Нарборо, - смеясь, шепнул лорд Генри, - она в него положительно влюблена.
- Вы меня пугаете. Увлечение древностью всегда фатально для нас, романтиков.
- Это женщиныто - романтики? Да вы выступаете во всеоружии научных методов!
- Нас учили мужчины.
- Учить они вас учили, а вот изучить вас до сих пор не сумели.
- Нука, попробуйте охарактеризовать нас! - подзадорила бго герцогиня.
- Вы - сфинксы без загадок. Герцогиня с улыбкой смотрела на него.
- Однако долго же мистер Грей выбирает для меня орхидеи! Пойдемте поможем ему. Он ведь еще не знает, какого цвета платье я надену к обеду.
- Вам придется подобрать платье к его орхидеям, Глэдис.
- Это было бы преждевременной капитуляцией.
- Романтика в искусстве начинается с кульминационного момента.
- Но я должна обеспечить себе путь к отступлению.
- Подобно парфянам?
- Парфяне спаслись в пустыню. А я этого не могу.
- Для женщин не всегда возможен выбор, - заметил лорд Генри. Не успел он договорить, как с дальнего конца оранжереи донесся стон, а затем глухой стук, словно от падения чего-то тяжелого. Все всполошились. Герцогиня в ужасе застыла на месте, а лорд Генри, тоже испуганный, побежал, раздвигая качавшиеся листья пальм, туда, где на плиточном полу лицом вниз лежал Дориан Грей в глубоком обмороке.
Его тотчас перенесли в голубую гостиную и уложили на диван. Он скоро пришел в себя и с недоумением обвел глазами комнату.
- Что случилось?спросил он.А, вспоминаю! Я здесь в безопасности, Гарри? - Он вдруг весь затрясся.
- Ну конечно, дорогой мой! У вас просто был обморок. Наверное, переутомились. Лучше не выходите к обеду. Я вас заменю.
- Нет, я пойду с вами в столовую, - сказал Дориан, с трудом поднимаясь.- Я не хочу оставаться один.
Он пошел к себе переодеваться.
За обедом он проявлял беспечную веселость, в которой было что-то отчаянное. И только по временам вздрагивал от ужаса, вспоминая тот миг, когда увидел за окном оранжереи белое, как платок, лицо Джеймса Вэйна, следившего за ним. |