В мастерской они застали Дориана Грея. Он сидел за роялем, спиной к ним, и перелистывал шумановский альбом «Лесные картинки».
- Что за прелесть! Я хочу их разучить, - сказал он, не оборачиваясь.- Дайте их мне на время, Бэзил.
- Дам, если вы сегодня будете хорошо позировать, Дориан. - Ох, надоело мне это! И я вовсе не стремлюсь иметь свой портрет в натуральную величину, - возразил юноша капризно. Повернувшись на табурете, он увидел лорда Генри и поспешно встал, порозовев от смущения, - Извините, Бэзил, я не знал, что у вас гость.
- Знакомьтесь, Дориан, это лорд Генри Уоттон, мой старый товарищ по университету. Я только что говорил ему, что вы превосходно позируете, а вы своим брюзжанием все испортили!
- Но ничуть не испортили мне удовольствия познакомиться с вами, мистер Грей, - сказал лорд Генри, подходя к Дориану и протягивая ему руку.- я много наслышался о вас от моей тетушки. Вы - ее любимец и, боюсь, одна из ее жертв.
- Как раз теперь я у леди Агаты на плохом счету, - отозвался Дориан с забавнопокаянным видом.- Я обещал в прошлый вторник поехать с ней на концерт в один уайтчепельский клуб - и совершенно забыл об этом. Мы должны были там играть с ней в четыре руки, - кажется, даже целых три дуэта. Уж не знаю, как она теперь меня встретит. Боюсь показаться ей на глаза.
- Ничего, я вас помирю. Тетушка Агата вас очень любит. И то, что вы не выступили вместе с нею на концерте, вряд ли так уж важно. Публика, вероятно, думала, что исполняется дуэт, - ведь за роялем тетя Агата вполне может нашуметь за двоих.
- Такое мнение крайне обидно для нее и не очень-то лестно для меня, - сказал Дориан, смеясь. Лорд Генри смотрел на Дориана, любуясь его ясными голубыми глазами, золотистыми кудрями, изящным рисунком алого рта. Этот юноша в самом деле был удивительно красив, и что-то в его лице сразу внушало доверие. В нем чувствовалась искренность и чистота юности, ее целомудренная пылкость. Легко было поверить, что жизнь еще ничем не загрязнила этой молодой души. Недаром Бэзил Холлуорд боготворил Дориана!
- Ну, можно ли такому очаровательному молодому человеку заниматься благотворительностью! Нет, вы для этого слишком красивы, мистер Грей, - сказал лорд Генри и, развалясь на диване, достал свой портсигар.
Художник тем временем приготовил кисти и смешивал краски на палитре. На хмуром его лице было заметно сильное беспокойство. Услышав последнее замечание лорда Генри, он быстро оглянулся на него и после минутного колебания сказал:
- Гарри, мне хотелось бы окончить сегодня портрет. Ты не обидишься, если я попрошу тебя уйти?
Лорд Генри с улыбкой посмотрел на Дориана.
- Уйти мне, мистер Грей?
- Ах нет, лорд Генри, пожалуйста, не уходите! Бэзил, я вижу, сегодня опять в дурном настроении, а я терпеть не могу, когда он сердится. Притом вы еще не объяснили, почему мне не следует заниматься благотворительностью?
- Стоит ли объяснять это, мистер Грей? На такую скучную тему говорить пришлось бы серьезно. Но я, конечно, не уйду, раз вы меня просите остаться. Ты ведь не будешь возражать, Бэзил? Ты сам не раз говорил мне, что любишь, когда кто-нибудь занимает тех, кто тебе позирует.
Холлуорд закусил губу.
- Конечно, оставайся, раз Дориан этого хочет. Его прихоти - закон для всех, кроме него самого.
Лорд Генри взял шляпу и перчатки.
- Несмотря на твои настояния, Бэзил, я, к сожалению, должен вас покинуть. Я обещал встретиться кое с кем в Орлеанском клубе. До свиданья, мистер Грен. Навестите меня как-нибудь на Керзопстрит. В пять я почти всегда дома. Но лучше вы сообщите заранее, когда захотите прийти: было бы обидно, если бы вы меня не застали.
- Бэзил, - воскликнул Дориан Грей, - если лорд Генри уйдет, я тоже уйду! Вы никогда рта пе раскрываете во время работы, и мне ужасно надоедает стоять на подмостках и все время мило улыбаться. Попросите его не уходить!
- Оставайся, Гарри. Дориан будет рад, и меня ты этим очень обяжешь, - сказал Холлуорд, не отводя глаз от картины.- Я действительно всегда молчу во время работы и не слушаю, что мне говорят, так что моим бедным натурщикам, должно быть, нестерпимо скучно. Пожалуйста, посиди с нами.
- А как же мое свидание в клубе? Художник усмехнулся.
- Не думаю, чтобы это было так уж важно. Садись, Гарри. Ну а вы, Дориан, станьте на подмостки и поменьше вертитесь. Да не очепь-то слушайте лорда Генри - он на всех знакомых, кроме меня, оказывает самое дурное влияние.
Дориан Грей с видом юного мученика взошел на помост и, сделав недовольную гримасу, переглянулся с лордом Генри. Этот друг Бэзила ему очень нравился. Он и Бэзил были совсем разные, составляли прелюбопытный контраст. И голос у лорда Генри был такой приятный! Выждав минуту, Дориан спросил:
- Лорд Генри, вы в самом деле так вредно влияете на других?
- Хорошего влияния не существует, мистер Грей. Всякое влияние уже само по себе безнравственно, - безнравственно с научной точки зрения.
- Почему же?
- Потому что влиять на другого человека - это значит передать ему свою душу. Он начнет думать не своими мыслями, пылать не своими страстями. и добродетели у него будут не свои, и грехи, - если предположить, что таковые вообще существуют, - будут заимствованные. Он станет отголоском чужой мелодии, актером, выступающим в роли, которая не для него написана. Цель жизни - самовыражение. Проявить во всей полноте свою сущность - вот для чего мы живем. А в наш век люди стали бояться самих себя. Они забыли, что высший долг - это долг перед самим собой. Разумеется, они милосердны. Они пакормят голодного, оденут нищего. Но их собственные души наги и умирают с голоду. Мы утратили мужество. А может быть, его у нас никогда и не было. Боязнь общественного мнения, эта основа морали, и страх перед богом, страх, на котором держится религия, - вот что властвует над нами. Между тем...
- Будьте добры, Дориан, повернитека голову немного вправо, - попросил художник.
Поглощенный своей работой, он ничего не слышал и только подметил на лице юноши выражение, какого до сих пор никогда не видел. |
[1]